В русских сказках, преимущественно волшебных, часто фигурирует Ягая, Ягишна или Егибоба, у украинцев — Баба-Язя, у поляков — Бабоендза, у чехов и словенцев — Ежибаба. В праславянском языке словом ęgа называются различные «гады», например змеи и ящерицы. Поэтому само имя сближает сказочного персонажа с обитателями Нижнего, подземного мира.
Этимологический словарь Макса Фасмера указывает, что имя Яги родственно прибалтийским словам, обозначающим досаду, раздражение, нечто противное, а также древне-исландскому ekki — «скорбь», «боль». А наиболее полно образ Бабы-яги в 1930–40-е годы исследовал советский фольклорист Владимир Пропп.
В первобытном обществе, где главным источником пропитания была охота, каждый мальчик должен был пройти обряд инициации — символически «умереть» и «родиться» уже в новом качестве. Древние люди верили, что «путешествие в загробный мир» давало будущему охотнику магические способности: звериные нюх и слух, умение понимать язык животных и быть незаметным в лесу. Посвящаемого уводили в лес, где морили голодом, пытали огнем, закапывали в землю, отрезали пальцы рук, выбивали зубы, давали галлюциногенные растения. После пройденных испытаний человек начинал верить, что действительно побывал на том свете.
В образе Бабы-яги, по мнению Проппа, соединяются черты распорядителя этого обряда и стража, охраняющего вход в царство мертвых. В сказках Яга живет в избушке на курьих ножках. Истоки этого оригинального архитектурного решения трактуются по-разному. Одни исследователи считают, что куриные ноги — отголосок эпохи тотемизма, когда животным приписывали магические силы. Другие — что избушками на курьих ножках называли особые срубы на сваях, где хоронили мертвых финно-угорские народы. Избушка Яги обычно стоит на опушке, то есть на границе двух миров. Дверью она повернута к лесу — миру мертвых. Герой сказки не может сам пересечь невидимую границу, попросту обойти избушку и войти с другой стороны — и должен произнести заклинание: «Избушка-избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом!».